Царица грозная Чума. И ее победитель

Военврач Данила Самойлович дослужился до редкого в старину чина полковника медицинской службы. Сам Суворов, которому Самойлович сделал первую перевязку в бою, а затем его вылечил, ходатайствовал о награждении орденом отважного офицера и врача. Доктор прославился не только в борьбе с военным противником. Но и с другим противником русских — чумой.

Его искусством весьма доволен

Самойлович родился в 1744 году в украинском сельце Яновка, в семье сельского священника. Закончил светскую школу — Черниговский коллегиум, и за отличные успехи был переведен в Киевскую Академию. Здесь учились Ломоносов, Потемкин, и каждый третий из будущих студентов трех "медвузов" елизаветинской России, в качестве которых действовали госпитальные школы: московская, петербургская и кронштадтская (адмиралтейская).Медицинская канцелярия России постоянно набирала на Украине наиболее талантливых студентов для продолжения учебы в этих медицинских образовательных учреждениях. И решающим фактором в судьбе Самойловича стало то, что, получив высшее образование, молодые врачи тогда зачастую тут же отправлялись на войну. Ведь Россия сражалась постоянно: то с Турцией, то с Польшой, а бывало и с собственным восставшим народом. Армия несла большие потери, лекарей не хватало. Вот почему Самойлович, выпущенный лекарем из Адмиралтейского госпиталя в 1767 году и оставленный в нем преподавателем, учил студентов лишь несколько месяцев. Началась семилетняя война 1768-74 гг. с Османской империей. Самойловича призвали в Копорский полк, входивший в состав 1-й армии. Она овладела турецкой крепостью Хотином, в бою на реке Прут разгромила 150-тысячную турецкую армию, взяла города Измаил, Аккерман, Браилов. Этот героический путь вместе с Копорским полком прошел и его лекарь Самойлович. Второй раз он участвовал в боевых действиях во время войны за Крым, начавшейся в 1783 году. Возможно, то была лишь прекрасная легенда, что Самойлович вынес раненного Суворова из боя на Кинбурнской косе. Однако точно известно, что первую перевязку раненному в том бою в грудь и в руку полководцу Самойлович сделал под градом пуль, затем его оперировал и вылечил. В рапорте князю Н. А. Потемкину и ходатайству о награждении Самойловича орденом Святого Владимира Суворов писал: "Доктора Самойловича труды и отличные подвиги, испытанные в здешних местах, небезызвестны Вашей милости… и я в числе оных по справедливости могу отозваться, что его искусством и трудами весьма доволен."

Читайте также: Лука Войно-Ясенецкий. Монах и врач

Второй фронт — чумной

Если до сих пор мы говорили о том, как героически и самоотверженно Самойлович лечил раненных в боях, то теперь пришла пора рассказать и о другом направлении его лечебной работы, причем проводимой также и в мирное время, и благодаря которому он вошел в историю отечественной медицины как первый русский эпидемиолог. Речь идет о лечении заболевших на войне, что является непременной обязанностью любого армейского доктора. А главной причиной болезней русских воинов в екатерининский век являлись инфекционные заболевания, и среди них чума. Эпидемии чумы в тот век вспыхивали нередко и, понятно, что он них страдали не только военные, но и мирное население. Так вот борьба с чумой стала "вторым фронтом" Данилы Самойловича, которого по этой причине мы с полным основанием можем называть сегодня дважды защитником отечества, то есть таким, который боролся как с неприятельскими армиями — видимыми врагами России, так и ее невидимыми противниками — микробными возбудителями опаснейших инфекций."Грозной царицей" всех болезней в сознании наших предков чума была потому, что смертность от нее составляла рекордные 80-90% (для сравнения — холера 40-50%, сыпной тиф и оспа — до 20%).Первая схватка Самойловича с чумой состоялась еще время его службы в Копорском полку и была недолгой, поскольку изнуряющая работа скоро подорвали здоровье военврача. Он был отправлен лекарем гарнизонного батальона Оренбурга. Но уже в ту первую встречу с чумой, которой солдаты начали заболевать, вступив в поселки, где свирепствовала эпидемия, Самойлович повел себя иначе, чем его коллеги, которых не интересовали особенности болезни. Лишь незначительно задев русскую армию, "черная смерть", как тогда называли чуму, вскоре двинулась на север, и в начале зимы 1770 года вторглась в Москву. Наблюдения за больными и вдумчивый анализ путей распространения чумы в приднестровских землях убедили Самойловича, что болезнь разносится не через воздух, как было принято считать, а при контакте с больным, через зараженные вещи.

Испитие чумного бубона

13 июня 1771 года 27-летний Самойлович прибыл в окруженную карантинными заставами Москву. Около ста тысяч жизней унесла та эпидемия чумы 1770-75гг. И здесь еще не выздоровевший доктор, который вполне мог бы объехать город стороной и, выполняя приказ, отправиться в уральскую глубинку, совершил поступок, поделивший его жизнь на два части. До этого перед нами был не более чем одаренный молодой провинциал, "зубами выгрызший офицерский шарф", как заметил про одного из своих героев А. Толстой в романе "Петр I". И только после этого летнего дня, добровольно присоединившись к врачам, сражавшимся с чумой, Самойлович становится персонажем мировой истории, и в частности, той ее героической главы, где врачи проводили самозаражения опаснейшими болезнями. Единственный среди медиков, проводивших опыты с самозаражением, Данила Самойлович проделывал это столько раз, что количество таких экспериментов неизвестно! Во время московской эпидемии он окурил ядовитыми порошками белье человека, умершего от чумы, затем проносил его сутки, и не заболел. Отсюда Самойлович предположил, что чуму вызывает "живое язвенное начало". Так наука за сто лет до открытия чумной палочки иерсинии получила косвенное подтверждение того, что возбудитель чумы — "язвенный зверек", названный так Данилой Самойловичем, и упорно разыскиваемый им с помощью микроскопа. По ряду причин увидеть в том веке иерсинию было невозможно. Однако Самойлович описал ряд обнаруженных им с помощью микроскопа морфологических изменений в сердце человека, болевшего чумой. Во время последующих эпидемий он вскрывал скальпелем чумные бубоны, касаясь руками содержимого. Так он хотел доказать, что втирая в трещины кожи чумной яд, хирург, проводя нечто наподобие вакцинации, защищает себя от заразы. Хотя он же изобрел защитный костюм, то есть балахон с капюшоном из плотной ткани, пропитанный уксусом, он часто прогуливался в разгар вспышек чумы по людным местам разных городов без подобной одежды, чтобы успокоить население. Венцом же его экспериментов было испитие чумного бубона. И уж вовсе поразительным видится нам то обстоятельство, что все эти опыты были некорректны. Организм Самойловича обладал редчайшей усточивостью к иерсиниям. Лишь благодаря замечательному интуитивному пониманию "повадок" чумного микроба, ученому удалось сделать правильные выводы из, казалось бы, обреченных на бесполезность, опаснейших экспериментов.

Член дюжины Академий наук

В годы московской эпидемии Самойлович предложил ряд революционных по тем временам мероприятий. Сортировка больных на выздоровливающих и умирающих, предписание врачам, смертность которых до этого достигала почти 100%, носить изобретенный Самойловичем спецкостюм, наконец, громадная 10-рублевая премия за сдачу зараженных вещей — вот лишь несколько из предложенных ученым противоэпидемических мер.

К 1775 году Москва освободилась от "прилипчивой болезни". Через год началась 7-летняя работа Самойловича в университетах Франции, Австрии, Германии и Англии. Интересно, что хотя именно за свои победы над чумой Самойлович был избран членом 12 Академий наук Европы, как раз ту поездку он совершил, чтобы изучать акушерство, и исполнить задачу, поставленную еще М. В. Ломоносовым — борьбу с детской смертностью. Самойлович учится, принимает роды, публикует научные труды. В 1780 г. в Нидерландах он защитил докторскую диссертацию по теме исполнения операций кесарева сечения. Кстати, именно он первый предложил написание диссертаций на русском языке, и эта норма привилась.

Самойлович отправил императрице записку, где предложил учредить акушерские школы. Однако Екатерина проигнорировала это предложение, холодно приняла Самойловича после его возращения в Россию и отказала предоставить ему вакансию.

Семь месяцев мучительной безработицы, и вдруг он снова востребован. Вместе с началом войны за Крым в 1783 году вспыхнула эпидемия. Царица умоляет Потемкина: "сделай милость, примись сильной рукой за истребление херсонской язвы!" Потемкин поручает Самойловичу руководство всеми действиями. Когда чума отступила от Херсона, князь просит наградить Самойловича орденом Святого Владимира.

Создатель карантинного щита

Фаворит императрицы с симпатией относился к Самойловичу до тех пор, пока тот во время ее поездки в Крым не отозвался как о "бутафорщине" о потемкинских преобразованиях. Светлейший обиделся. Свой орден Самойлович получил лишь через 10 лет благодаря заступничеству Суворова. К тому же под предлогом защиты международного авторитета России, Потемкин запретил публикацию труда Самойловича, где предполагалось "живоязвенное" начало чумы и описывались особенности эпидемии в Херсоне.

1790 году Самойловича, заслуженного офицера, всемирно известного автора книг, посвященных чуме, акушерству, хирургии изгнали со службы. Поводом послужил донос обличенного ученым проворовавшегося аптекаря-немца. Два года Самойлович снова безработный. День за днем он обивает пороги влиятельных лиц, которые могли бы ему помочь. В 1792 году ему, как подачку, бросили должность рядового врача Московского госпиталя. Таковым Самойлович мог бы остаться до конца жизни, если бы за него в очередной раз не "заступился" его пожизненный враг. Чума! В начале 1790-х годов все более грозные эпидемии начинаются в Турции. И когда граф П. А. Зубов, сменивший Потемкина в должности "начальника Крыма", предложил царице устроить карантинный щит России за счет организации противоэпидемических служб в причерноморских городах, и поручить это Самойловичу, Екатерине пришлось переступить через свою многолетнюю антипатию к великому врачу. В должности главного карантинного доктора за один только 1800 год он совершил 29 инспекционных поездок. В этот же год по указу Павла I он назначается главным врачом Черноморского торгового и военного флотов. В городе Николаеве, где в советские времена установят ему памятник, Самойлович издал два последних из четырех томов своего труда по чуме. В 1803 году Самойлович предложил Александру I созвать международный конгресс для обмена опытом в борьбе с этой болезнью. Вполне возможно, что он бы состоялся, но постоянная изнуряющая работа пагубно отразились на здоровье ученого. 20 февраля 1805 года он умер "от жестокой желчной лихорадки" в Николаеве.