Давид Иоселиани: "Если что-то не успею…"

Давид Иоселиани:

Давид Георгиевич Иоселиани — это имя знакомо многим и многим поколениям и пациентов, и врачей. Недавно у него был юбилей — 70 лет, с чем мы от души и поздравляем д. м. н., профессора, лауреата Госпремии. Доктора! Четыре поколения предков Иоселиани были хирургами и терапевтами: прадед, дед, отец. Врачом он стал, чтобы продолжить семейную традицию.

Поначалу о кардиологии я даже не думал, занимался экспериментальной медициной и очень даже этим горжусь. Потом так вышло, что я пришел работать к ученику моего деда — Владимиру Ивановичу Бураковскому. Он всегда был близким для нашей семьи человеком. Я пришел к Владимиру Ивановичу в конце семидесятых, и долго еще не мог определиться, чего хочу: то я работал в реанимации, то просто кардиологом… Чувствовал, что это все не мое. Мне очень повезло, что во время моего творческого поиска начало развиваться направление, которое сейчас называется интервенционная или инвазивная кардиология. На медицинском рынке начали появляться стенты, катетерные баллоны… Меня все это очень заинтересовало и я начал этим заниматься. И, надо сказать, что сейчас это направление развилось очень сильно. Я думаю, что к середине этого века, а может быть даже раньше, оно будет главенствующим, потому что инвазивная медицина сейчас присутствует во всех отраслях медицины, в том числе в урологии, гинекологии, онкологии. По сути, методы катетерного лечения могут применяться повсеместно. Свою профессию я любил всегда, и мне кажется, это чувство взаимно.

— Кто-нибудь из детей пошел по Вашим стопам?

— К моему глубочайшему сожалению — нет. Никто из моих детей не стал врачом, каждый сам выбирал себе профессию. Хотя я и пытался привить им любовь к медицине. По молодости привел сына в центр, чтобы он поработал тут санитаром. Работал исправно, очень старался, но за все время ни разу не заглянул ко мне в операционную. Я понял, что ему это неинтересно и больше не настаивал.

— Бывали ли в вашей хирургической практике случаи, которые запомнились на всю жизнь, повлияли на Вас? Были ли у вас переломные моменты?

— Конечно, бывали. Более того, они случаются постоянно, никуда от них не деться. На мою жизнь, равно как и на жизнь многих, повлияла революция, которая произошла в 90е годы. Она изменила облик нашей страны, образ жизни ее граждан. Из-за нее я потерял несколько лет, которые мог потратить на учебу, работу… Почти 20 лет назад у меня погиб старший сын. Сейчас ему могло бы быть 42.

— Как бы вы определили уровень развития отечественной кардиологии?

— Общая картина по всей стране достаточно пестрая. Я могу сказать, что немало сделал для Москвы, будучи главным кардиологом. Когда я только вступил в должность, в Москве проводилось лишь несколько сотен таких процедур как стентирование, шунтирование. Работало всего лишь 2-3 центра, которые худо-бедно, но что-то делали в этом направлении. Сегодня в городе функционируют 13 московских клиник, которые в полном объеме выполняют эндоваскулярные высокотехнолгичные процедуры при лечении сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ). Еще 7 появятся в ближайшее время.

Изменения произошли даже в работе бригад скорой помощи — они начали использовать тромболитические препараты, чтобы можно было приступить к лечению больного прямо у койки. Вместо облегчения состояния пациента обезболивающими, они прямо на месте вводят препарат, который растворяет тромб.

Я с полной ответственностью могу сказать, что только благодаря нашим усилиям совместно с руководителями Департамента здравоохранения мы поставили эту процедуру на поток: добились того, что сейчас более 30% больных получают именно такую помощь, а более 40-45% — эндоваскулярную помощь.

В регионах ситуация обстоит по-разному. Капитализация нашего общества отразилась на некоторых из них очень даже положительно. В первую очередь, богатые регионы стали более самостоятельными. Возьмите, например, Тюмень: у них кардиология на очень высоком уровне благодаря стабильному финансированию. Они закупают оборудование, обучают специалистов. Очень неплохо развивается сибирский регион.

Как ни парадоксально, от многих городов, в том числе и от Москвы, отстает Санкт-Петербург, хотя все условия у них имеются.

Средняя полоса также не особо развита, на юге страны дела обстоят лучше. Например, Краснодар достаточно хорошо работает в данном направлении. Хотя в этом вопросе многое зависит от возможностей, ну, и конечно, от позиции руководителя.

— Как появилась идея создания вашего центра интервенционной кардиоангиологии?

— Я не могу назвать себя провидцем и сказать, что почувствовал перспективность такого направления, как интервенционная кардиоангиология. В то время, она начала активно внедряться по всему миру, и я понял, что нужно создать в Москве самостоятельное учреждение такого профиля. Тогда в столице практически не проводилось высокотехнологичных хирургических манипуляций, наш центр в этом плане, можно сказать, стал первопроходцем. Следом за ним появилось и научное общество интервенционной кардиоангиологии. Его создание имело больше практическое назначение, нежели научное.

— Тема подготовки кадров всегда актуальна, а как Вы решаете эту проблему?

— В 15-й больнице работает очень много моих учеников: до создания центра кардиоангиологии она была нашей базой. В нашем центре есть и кафедры, и постдипломное обучение. Мы проводим образовательные циклы два раза в год. Помимо этого есть и интернатура. Я не могу отказать студентам, которые приходят сюда учиться. Какую-то часть их обучения, посвящённую, например, лечению инфарктов, они могут провести у нас, а потом вернуться на свою кафедру.

Что касается проблемы нехватки квалифицированных кадров, то ее можно решить общими усилиями. Я, например, в очередной раз отрываю от своего сердца квалифицированного доктора наук, который ушел "заведовать" в 36-ю больницу. В большинстве известных московских клиник работают мои ученики, выходцы из нашего центра. Я считаю, что это очень хорошо, потому что помимо всего прочего — у них единая идеология.

— Что вы думаете о реформе здравоохранения и о возможностях страховой медицины в России?

— Сегодня российская система здравоохранения проходит процесс модернизации. В прошлом году были проведены большие закупки как оборудования, так и расходных материалов. Благодаря помощи со стороны руководства, мы внедрили очень много интересных новых операций.

Я с гордостью могу сказать, что мы начали проводить замену аортального клапана. Эта операция уже достаточно широко используется на Западе, в России ее проводят всего несколько клиник. В целом в Москве складывается довольно благоприятная ситуация.

Я боюсь, чтобы эту тенденцию не нарушили, потому что опять акцент смещается в сторону федеральных учреждений. Если вы вспомните московское здравоохранение 25-летней давности, то оно, по большому счету, занималось аппендицитами, а о высокотехнологичных процедурах даже речи не было. Сейчас я могу сказать, что появилось очень много центров, выполняющих подобные процедуры: тот же НИИ Склифосовского, 81-я больница, 7-я, Боткинская…

В России центр кардиоангиологии является лидером по количеству проводимых операций по стентированию. Только в последние два года за счет квот нас опередили два сибирских центра. Благодаря прошлогодним закупкам мы работаем до сих пор. Но, конечно, долго это продолжаться не будет — всем центрам и больницам в обозримом будущем понадобится дальнейшая "подпитка".

— Какие проблемы в кардиологии и российском здравоохранении требуют, на ваш взгляд, решения в самое ближайшее время?

— В связи с прошлогодней модернизацией многие клиники получили оснащение. Раз ты получил оснащение, это не значит, что на этом можно остановиться. Нужны профессионалы, нужны кадры. Я бы посоветовал клиническим центрам, в том числе региональным, помимо всего прочего, тратить больше средств на заграничные стажировки специалистов. Надо посылать молодежь учиться, они возвращаются оттуда совсем другими людьми.

Я могу судить по своему опыту: когда в 90-х годах я уехал в Соединенные Штаты на учебу и стажировку, мне казалось, что я что-то умею делать как врач, как интервенционный кардиолог. Когда я туда попал, то понял, что почти ничего не умею. Вернулся я совершенно другим, хотя и остался тем же советским человеком.

— Какие у вас планы на будущее?

— Успеть закончить то, что запланировал, пока мне не помешали силы свыше. В ближайшие несколько месяцев у меня запланированы научно-практические конференции, на которых мы будем обучать молодых кардиологов, как российских, так и иностранных. Еще много чего нужно успеть сделать, организовать в плане оказания помощи больным в Москве и по всей России… Но в одном я уверен точно: если что-то не успею, мое дело за меня продолжат мои ученики.

— Желаем вам, Давид Георгиевич, крепкого здоровья и исполнения всех ваших планов — на радость пациентам!

Беседовала

Не забудьте подписаться на наш Дзен-канал!

Также наши новости в оперативном режиме в телеграм-канале.

Специалисты
Удальцова Марина
Специализируется на проведении таких процедур, как проведение малых гинекологических операций и ультразвуковая диагностика
Третинник Людмила
Специализируется на лечении сложных форм бесплодия
Надырова Наталья
Проводит лечение воспалительных заболеваний органов малого таза, инфекций передающихся половым путем, заболеваний влагалища и шейки матки, нарушения менструльной функции, привычного невынашивания, климактерического синдрома, доброкачественных опухолей яичников и матки (миома).

Онколог Беджанян объяснил, как распознать выпячивания в кишечнике Онколог Беджанян объяснил, как распознать выпячивания в кишечнике Здоровье
Колопротолог Аркадий Беджанян проинформировал, на какие симптомы стоит обратить внимание, чтобы своевременно распознать дивертикулез, одно из распространенных в России заболеваний.
Онколог Сикора: участившиеся случаи рака у молодого населения связано с ожирением Онколог Сикора: участившиеся случаи рака у молодого населения связано с ожирением Здоровье
Врачи Кэрол Сикора и Эндрю Беггс проинформировали о неутешительной статистике, согласно которой количество людей, страдающих раком, в последние годы становится все больше.